Дмитрий Глуховский - Метро 2035

Он просто лежал на земле. На земле, а не под землей. И нет, это не голова кружилась – это весь гребаный глобус, раскрученный Артемом, вертелся волчком.

Рядом кто-то еще упал, лег. Только один, больше не лезли.

– Ты кто? – спросил его Артем, не оборачиваясь даже к своему единственному последователю, блаженно улыбаясь через опущенные веки розовому утреннему небу. – Кто ты, блядь, человечище?

– Леххха, кто, – ответили ему. – Брокер. Фффф… Фф к-хх-ожаном п-пальто.

– Это ты был брокер, – сказал Артем, счастливый, что дожил аж досюда. – А теперь будешь первоапостол.

На этом и выключили.

Глава 14

Чужие

– Я думал – Полярные Зори, думал, тысяча километров, а это все под боком у нас, в Балашихе! Можешь себе представить, Жень? Здесь, в Балашихе, рядом совсем. Считай – Москва! Тут строят! Форпост! Значит, земля есть чистая… Если строят! Ну не суки они, скажи мне, а? Красные? В тайне ото всех! Никто не знает. Строят на поверхности базу. Мы – в метро сиди, да, Жень, а они будут воздухом дышать!

– Суки, Темыч, суки. Ты поспокойней сиди.

– И ты слышал, главное? Радио-то! Он говорит, этот, что вокруг радиоцентра строят. А зачем? Ясно дело! Потому что они – они! – смогли связаться все-таки. С кем-то. Может, с Уралом? А? Может, с базами на Урале! А, Жень? Если не с Зорями.

– Тяжелый ты какой, черт тя дери.

– А может, и с Зорями? Он-то откуда знает? А?

– Не дергай ногами хоть! Сейчас скину тебя, сам поползешь!

– Я и пойду, Жень. Пойду. Никто ведь ничего… Ни один гад не признается. Надо самому в эту Балашиху. Искать форпост. Без этого не разберешься, какая тут каша заваривается! Пойдешь со мной, Жень?

– Знаешь, что? Вот правду? Ты задрал уже. То тебя на Цветной неси, к Сашеньке твоей. А теперь, когда еле до Трубной доковыляли – в Балашиху! Ну ты не оборзел? Небось, не ведро с говном, чтобы я с тобой тут круги наматывал! Кило шестьдесят весишь! Я, между прочим, так же, как и ты, в этом их адище срок мотал! И киркой махал еще, пока ты с тележечкой своей пидарастической кружился! Ну совесть-то есть? Все, слезай.

– Погоди, Жень… Куда ты меня?

– Куда! Куда! К Сашеньке твоей. Полежи тут. Стучать пойду. Если не откроют… Стоило и вылезать.

– Жень. Ты думаешь, я не понимаю ничего? Ты же мертвый. Я знаю. Как ты меня сюда принес?

– Сам ты мертвый!

– Ну, я вас сразу предупреждаю. Нежильца вы спровадили на тот свет, но Темыч чтобы у вас как миленький оклемался!

– Что с плечами? И что с ногой?

– Травма. Производственная. Короче. Помажьте его чем-нибудь.

– Чем бы это? Вокруг посмотри.

– У нас на станции от всего говном мажут, но у вас, надеюсь, есть что поядреней. Зря, что ли, сверху его тащил?

– Не выступай-ка. Сейчас обратно и потопаешь.

– Я тоже пациент, между прочим! У меня-то спину гляньте, тетенька! Мне тоже не баба расцарапала.

– А лучше, если бы баба. А этот выглядит так, как будто его вагоном переехали. Дайте-ка света… Не мой профиль. Я венеролог вообще-то. Ко мне очередь.

– Тетенька. Я знаю, кто вы. Просто заделайте его, как было. И у меня потом еще яйца пощупайте, а то мне тревожно. Такую неприятную вещь мне тут сказали!

– Почему он без сознания? Не из-за колена же! И румянец этот. Загорал он еще, может?

– Я загорал. Я в сознании. Мне поспать нужно. Где Саша?

– Кто такой Саша? Ой, а тут-то…

– Эй! Эта?

– А?

– Эта телка?

– Постой… Не расплывайся… Побудь…

– Эта? Саша твоя?

– Как ты меня нашла?

– Она нашла?! Ха! Да я весь этот хренов бордель на уши поставил! Я! Неблагодарная ты скотина все же, а?

– Я его помню. Помню. Ты… Что ты тут делаешь?

– И я… Я, как только вспомнил тебя… Уже не могу из головы выбросить.

– Ты Артем, да? Сталкер с ВДНХ. Правильно? Что с ним?

– Ну что с ним, что с ним… Вот так вот с ним.

– Ему тут нельзя оставаться.

– Почему мне тут нельзя? А? Я никуда не хочу. Я сюда шел.

– Ага, ты шел. Он шел, ага.

– Нельзя, потому что… Потому что я работаю. Это рабочее помещение.

– Поработай с ним теперь. Зря я, что ли, спину сорвал?

– Что ты… Что ты помнишь, Артем? Из той ночи?

– Тебя. Помню, что лежал у тебя на коленях. И что мне было… Так было… Можно, я положу опять голову к тебе… Мне очень нужно.

– Ему тут нельзя быть. Ты должен его забрать.

– Пожалуйста. Иначе мне где сил взять, чтобы уйти? Просто пять минут.

– Пять минут. Ладно.

– И погладь меня, пожалуйста, по голове. Вот так. Да. Еще. Господи, как хорошо-то.

– Давай уж я час за него оплачу! Все равно в долгах… Ради пяти минут стоило и переться!

– Что? Артем… Ты видишь? Посмотри…

– Ну да. В общем, я об этом как раз.

– А? Что? Не останавливайся, ну пожалуйста.

– У тебя волосы лезут, Артем. Выпадают волосы.

– У меня? Правда? Смешно… Смешно как…

– Ты же говорила, что всего пять минут…

– Молчи. Вот, проглоти это. Запей. Глотай. Глотай давай, это тебе нужно. Это йод.

– Мне все равно, что. Это хорошо, что пять минут не закончились. Йод поздно пить. Спасибо.

– Ты говорил… Во сне. Про Гомера. Неразборчиво. Ты знаешь Гомера?

– Да. Да. Гомер. Хороший старикан. Ищет тебя. Думает, ты утонула. Это ведь ты утонула? На Тульской?

– Я.

– Но ты ведь не утонула? Я очень не хочу, чтобы ты утонула!

– Да не утонула она! Вот сидит. Не такая румяная, как ты, конечно…

– Я, знаешь, что? Я вспомнил твой рассказ. Про город наверху. Глупый рассказ такой. Я же наверх каждый день лазал. И тут… Про самолеты со стрекозиными крыльями. Про машинки-вагончики. И дождь. Я под дождь попал там. Без резины.

– Вот, наверное, и схватил! И меня наверх без химзы поволок еще! Пойдем да пойдем! Тоже мне, сталкер! Сидел бы я в туннеле себе с этими весельчаками… И так все не слава богу…

– Ты можешь выйти? Как тебя зовут?

– Ага! За час плати, это у нас пожалуйста, а как что – пойди погуляй, да?

– Лех… Пойди погуляй, а?

– Ну вы и гады! Хотя ты ничего. Ладно, милуйтесь. Если у тебя там штепсель не сгорел.

– Что ты помнишь, Артем? Что еще?

– Не знаю. Помню, что меня какой-то человек подобрал в коридоре. Привел… Не сюда?

– Не сюда.

– И позвал тебя. А потом… Не знаю. Помню, что лежу у тебя на коленях. Вот как сейчас. И еще… Можешь… Можешь, пожалуйста, майку приподнять тут? Вот тут, да. Живот. Можно? Вот это… Погоди… Откуда это? Это от сигареты, да?